Тур Хейердал всегда вызывал шквал обсуждений, восхищений и критики. И я не явилась исключением. Эта часть его книги «В погоне за Одином» ещё пол года назад заставила появиться интересному диалогу со знакомыми конниками. Казалось, что моя авторская статья должна была появиться на свет после таких бурных мыслей и споров, однако, выяснилось, что даже за такой период времени моя голова не смогла выдать хоть нечто похожее на историческое исследование лошадей по этой теме. Поэтому я предлагаю вам самостоятельно ознакомиться с одной из глав этой книги. Возможно, она сподвигнет вас на прочтение «В погоне за Одином» полностью.

Надеюсь, этот материал будет интересен нашим казахстанским конникам, историкам и современным жителям некогда бывшей Великой Степи.

Подборка фото, приведенных  в оригинальном тексте моя.

В погоне за Одином

Тур Хейердал, Пер Лиллиестрём

глава

Лошадь с пятым аллюром

Тур. Многие указывали на то, что предки исконно норвежских лошадей жили в степях Закавказья, а их потомки лучше всего представлены норвежскими фьордингами* — северонорвежской лошадью или исландскими пони. таким образом, можно предполагать, что лошадь пришла в Норвегию тем же путем, что конопля и рожь.

Я получил интересную информацию в письме от одного исландца,

живущего теперь в Норвегии, Кристиана Гудлаугссона, который интересовался историей происхождения исландской лошади. По этому поводу он пишет: «Когда один мой друг в середине 90-х гг. поехал в Монголию, я попросил его узнать, как монголы называют пятый аллюр у своих лошадей. Я знал заранее, что монгольские лошади практически не отли-чаются от исландских и они, как и их сородичи из далекой Атлантики, имеют пятый аллюр, или «бегущий шаг» (Разновидность иноходи. — прим. редакции) — нечто очень редкое. Он прислал мне из Улан-Батора открытку с единственным словом — «тюльт«.

По-исландски этот аллюр называется «тёльт«, и я почувствовал уверенность в том, что это не может быть случайностью: здесь должна быть связь, которую история практически стерла. То обстоятельство, что исландцы, как и степные кочевники, всегда почитали лошадей, придавало мне еще больше уверенности. Мы знаем, что лошадей находили в могилах исландских хёвдингов, а поедание конины было священным ритуалом в языческом исландском обществе. Таких могил в остальной Скандинавии довольно мало.

Культ лошади так закрепился в Исландии, что когда на альтинге в 1000 г. приняли христианство, был заключен компромисс: хотя христианство и принималось официально, но народу разрешалось приносить лошадей в жертву и есть конину. Примерно такой же культ имел место у монголов и многих тюркских народов…«

Практически сразу после письма от исландца пришло письмо от одной норвежской дамы Трине Бойсен, которая, по ее словам, была «без ума от лошадей» всю свою жизнь. Она писала: «Порода, которая больше всего меня интересует, — это исконно норвежская приземистая, маленькая северонорвежская лошадь, или «вересковая лошадь». Эта порода, по моему мнению, первой появилась в Норвегии. Именно она была лошадью викингов: маленькая, яркая и выносливая, способная преодолеть буквально все, что касается суровой норвежской природы и тягот жизни викингов. Если сравнить исландскую лошадку с северонорвежской, различий почти не найти, хотя прошло уже больше тысячи лет с тех пор, как викинги, привезли своих лошадей из Норвегии в Исландию. Эта порода лошадей появилась в Норвегии прямо с востока: либо они пришли сюда естественным образом, либо их привели сюда всадники. Это так называемая «таежная лошадь», восточная степная лошадь. В могилах викингов, особенно там, где были найдены корабли из Гокстада и Осеберга, нашли конские скелеты, но они принадлежали не обычным фьордингам, а были меньше и имели иное строение. Всем пришлось признать, что лошади оказались «иностранными». Они больше походили на маленьких лошадок, все еще обитающих в Северной Норвегии, которые, несомненно, похожи на низеньких и ярких монгольских лошадей. Я посвятила большую часть своей жизни изучению взаимоотношений человека и лошади в Норвегии, особенно в эпоху Великого переселения народов, когда лошади были незаменимым транспортным средством. Можно сравнить походы на судах в море с путешествиями людей по суше на лошадях. Разница будет невелика, если сравнить морехода на тростниковом судне с монгольским всадником. Я считаю, что Один и его народ прибыли в Скандинавию верхом на лошадях, как и большинство восточных завоевателей в то время…»

Я думаю, что Трине Бойсен права. Более того, никакая другая лошадь не подходит лучше для путешествий по морю или реке. На Кавказе раньше было принято брать с собой ослов на борт кожаных лодок в далекие речные путешествия. Рагнар Торсет, который отправился по следам викингов в Винланд, доказал, что исландские лошадки безупречны в качестве пассажиров на кораблях викингов. Он сам совершал путешествия из Норвегии в Гренландию и Америку на своей точной копии корабля викингов,  и, когда в 2000 г. прибыл из Исландии в Норвегию с четырьмя исландскими лошадками на борту своего корабля викингов, он рассказал мне, что эта порода лошади идеально подходит для транспортировки на судах. Эти лошади со своими короткими и сильными ногами быстро приспосабливаются к качке, и в отличие от обычных длинноногих лошадей, которые спят стоя и лишь иногда ложатся на бок, исландские лошадки ложатся, сгибая колени и подгибая ноги под себя.

Пер. А может ли северонорвежская лошадка идти «бегущим шагом»?

Тур. Ответ на этот вопрос можно найти в маленькой брошюрке об этой старинной норвежской породе. Ее написала Трине Бойсен, которая приложила немало усилий для сохранения этого вида. В этой брошюре написано: «В течение многих лет я задавалась вопросм, может ли северонорвежская лошадка идти пятым аллюром — «бегущим шагом». Вопрос вполне естественный, поскольку все знают, что исландские лошади произошли из Норвегии.

Оказалось, что «бегущий шаг» — не совсем естественный аллюр для норвежской лошадки, но ее можно этому научить… Фактически ее можно научить этому без особого труда. Мы только изменили стиль верховой езды с нормальной посадки на совершенно прямую и вдобавок подтянули поводьями голову, и лошадки изменили шаг. Это было здорово, и даже оказалось труднее заставить их снова идти нормальной хорошей рысью после того, как они попробовали «бегущий шаг»…»

Пер. В одном французском телерепортаже с Алтая я недавно видел сюжет о французских археологических исследованиях скифского могильника. Покойник был похоронен со своими лошадьми точно так же, как и в могильниках долины Меларен в Швеции, недалеко от Сигтуны Одина.

Тур. Мы ведь читали у Снорри**, какую важную роль играли лошади в жизни конунгов из рода Инглингов. Мы привыкли считать древних скандинавов лишь мореплавателями, однако лошадь также была частью их повседневной жизни, помогая преодолевать значительные расстояния между разбросанными норвежскими хуторами. Люди не ходили пешком через лес, они передвигались верхом на лошади. Что касается отношений человека и лошади, легко можно представить, что Инглинги были достойными наследниками алан (асов), пересекавших степи верхом, когда они шли в военный поход. Морские суда, появившиеся в Скандинавии, заменили лошадей в походах вдоль протяженных берегов.

Как Один добирался в своих дальних странствиях по суше и морю до Сигтуны? Настоящему божеству Тору достаточно было запрячь своих козлов в колесницу и быстро взвиться в небо. А ведь если Один был человеком и предводителем асов, как рассказывает Снорри, то ему, спасаясь от нашествия римлян в дельту Дона, пришлось бы сначала преодолеть путь по реке, а затем волоком добраться до открытого моря, чтобы попасть во владения короля Гюльви в Швеции.

Лошадь и лодка были равноценными транспортными средствами в дельте Дона, откуда, по утверждению Снорри, происходил Один.   Настоящие кочевники вроде сарматов и алан, всю жизнь, как воины, проводили в седле и постоянно находились в пути в открытой степи, а такое единение лошади и человека породило греческие мифы о кентаврах. У асов и ванов, у всех многочисленных потомков алан с морских и речных берегов, тоже давно уже имелись собственные типы судов, когда греки и римляне как завоеватели привели свои флотилии военных и торговых судов в Черное море и к берегам Азова. Однако на открытых степных пространствах между двумя внутренними морями, где асы соперничали с ванами и другими соседями, лошадь была таким же неоспоримо важным транспортным средством, как и у соседних кочевых племен.

Пер. Этим кавказским племенам всадников удалось приручить определенную породу лошади. Это была удивительно сильная и выносливая маленькая лошадка, способная «бегущим шагом» пересекать огромные расстояния. Она была достаточно мала, чтобы поместиться и в речной корабль: ее научили ложиться, подобно козе, подгибая ноги под себя. Один прибыл в Швецию вместе со своей лошадью. Ее звали Слейпнер, и, согласно ленегде, у нее было восемь ног.

Тур. Один был кавказским шаманом, и у него были волшебная лошадь и волшебный корабль. Лошадь имела вдвое больше ног, а корабль мог передвигаться как по воде, так и по суше. Восемь ног у лошади — явно символический образ. Известно, что в восточных странах конунг с таким высоким статусом, как Один, должен был быстрее всех скакать верхом или ехать. В восточных степях так же, как и в Древней Месопотамии и Египте, цари и высокие военачальники ездили на охоту или на войну в двойной упряжке. Найденные в королевских могильниках под Азовом богатые упряжи, украшенные золотом, денежными раковинами и драгоценными камнями,- несомненное свидетельство того, что и король асов мог себе позволить двойную упряжку.

Пер. Но только не в лесистой норвежской местности!

Тур. По крайней мере, не на далекие расстояния. Однако, взгляни на рисунок боевой колесницы и корабля, который Сигмунд Алсакер и Гру Мандт скопировали с наскальных рисунков в Согн-ог-Фьюране. Такой рисунок встречается еще в статье Кристофера Прескотта и Евы Вальдерхауг в «Journal of Indo-European Studies». Они утверждают, что этот символ чуждой идеологии не имеет корней в местных обычаях. Для меня же это — изображение двух транспортных средств Одина: колесницы с двойной упряжкой и кожаного корабля.

Пер. Похожий наскальный рисунок боевой колесницы обнаружен и у нас в могильнике бронзового века Кивик в Сконе. Нет никаких сомнений, что двойная упряжка была известна в Норвегии еще в бронзовом веке. Я позже вернусь к тому факту, что конский скелет, больше всего напоминающий маленького норвежского фьординга, был обнаружен археологами и в Дании, и датируется он примерно 200 г. н.э. На о. Готланд были найдены конские скелеты, относящиеся к каменному веку. Там встречаются как дикие, так и домашние лошади, похожие на исландских, их называют «русскими». Я сам однажды ездил верхом на одной такой лошади, когда мне было восемь лет.